Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой
Тайну слова “приказ”, назначение границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить,
И, друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав – столько боли вокруг.
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружие принять из натруженных рук.
Испытай, завладев еще тёплым мечом
И доспехи надев, – что почём, что почём,
Разберись, кто ты – трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его, не тебя, –
Ты поймёшь, что узнал, отличил, отыскал
По оскалу забрал – это Смерти оскал,
Ложь и Зло – погляди, как их лица грубы,
И всегда позади вороньё и гробы.
Если мясо с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом –
Значит, в жизни ты был ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почём –
Значит, нужные книги ты в детстве читал.
